Петля Мухиной: Трагическая страница истории советской гимнастики. Самая трагическая судьба в истории гимнастики Российская гимнастка сломала позвоночник на брусьях

Homo athleticus

Главный тренер Команды Гимнастики ЦСКА подполковник Михаил Яковлевич Клименко был в душе прапорщиком, застрявшим на каких-то ранних стадиях человекообразования. Что он зверь, было ясно и без шепотом произносимой тренерами имени его знаменитой ученицы Леночки Мухиной, разбившейся на помосте и ставшей навек парализованной и прикованной к инвалидной коляске. Это уже потом я узнал о том, что эта знаменитая гимнастка, гордость советского спорта, постоянно мечтала о травме, чтобы отдохнуть - и напрасно. Потому что наш Клименко, лучший тренер Союза, заставлял ее выходить на соревнования с разрывами сухожилий, это он каждый день увозил ее из больницы на тренировки уже после отрыва у нее шейных позвонков - на весь день, без всяких повязок и гипсов... Ей оставалось только буквально воплотить в жизнь его крылатую фразу: «Тебя оставят в покое только тогда, когда ты разобьешься на помосте»...

Это гориллоподобное существо любило в назидание нам принять горизонтальную стойку на одной руке, чем повергало в подобострастный трепет всех присутствующих, кроме лишь его жены - маленькой хрупкой хореографини, которая, вероятно, еще и не то видывала - да нас, двоих солдат. При зале всегда числились парочка невольников. Сначала моим напарником был здоровенный актер молодежного театра Табакова Миша Хомяков (он актерствует в Табакерке и поныне). Коротая долгие вечера, он безуспешно пытался приобщить меня к боевым искусствам Востока, размахивая перед моим носом руками и ногами в центре пустого зала. Выдохнувшись, он переходил к легендам о любовных победах своего учителя Олега Табакова и его достойного ученика - самого себя. Когда ему вышла амнистия, пустующее место занял Костя Нисский, молодой оператор киностудии им. Горького, любитель розыгрышей и очень забавной похабщины. Если я был употребляем, помимо хозяйственных работ, еще и по своему прямому назначению - в качестве хореографического тапера, то мои напарники этим похвастаться не могли. Было загадкой, как они вообще сюда попали. Вряд ли подполковник Клименко собирался организовывать элитную интеллектуально-художественную тусовку. Но, как бы там ни было, в недрах могучего Спортивного Клуба Армии завелась червоточина.

Мы с Костей являли собой классическую клоунскую пару «Толстый и Тонкий». Более полных антиподов нашего тренера, уроженца украинской глубинки, невозможно было вообразить. Мы были его нескончаемой зубной болью: чрезмерно образованные артисты-москали, с еврейскими скрипочками и разбухшими головками, криво сидящими на уродливых тельцах с признаками ожирения или дистрофии... Как таких не припахать! И мы каждый вечер терли и мыли, мыли и терли этот зал размером с летное поле. Мы затаскивали через окно пятиметровые гимнастические маты и, в конце концов, были под всеобщий гогот погребены в страховочной яме под одним из них. Вздымая клубы летучей магнезии, мы выгребали из этой ямы трехметровой глубины тысячи обрезков поролона, чтобы отыскать на дне то, чего там никогда не было - потерянную девочкой-гимнасткой заколку для волос... Чувствовал ли он всю глубину своего ничтожества, мстил ли нам ответным унижением, испытывал ли тонкое садомазохистское удовлетворение от нашего присутствия? Не думаю, чтобы в его душе происходили такие тонкие шевеления. В нормальной армейской части с его подполковичьей высоты таких насекомствующих, как мы, и заметить-то было бы невозможно. А тут - нос к носу. Вот и терзался он, болезный, глядя на нас, таких неспортивно-неармейских, не клубно-центральных, погубляющих свою жизнь в недостойных устремлениях. И маялся, ища для нас все новые и новые пути спасения...

В пух и прах

Придя в зал хорошо выспавшимся, бодрым и веселым, я натыкаюсь на Костю, с мрачным видом поджидающим меня у рояля. Настроение сразу падает.

Ты где шлялся? - спрашивает он тоном сварливой супруги.

Да вот, припоздал... (В животе что-то нехорошо ворохнулось.) Случилось что?

Случилось! Этот (кивок головы в сторону) тебя спрашивал. Сказал, ровно в час пойдем на рынок. Цыплят покупать. Пятьдесят штук.

Мной начинает овладевать легкое беспокойство. Какие, к черту, цыплята?

Дочку его двухлетнюю помнишь? Подушка ей нужна пуховая. В тех, что продаются, пух для нее, видишь ли, слишком груб...

Что за бред!

Да, бред! Но подушку надо набить. Как - ему все равно. Можно прямо с живых выдрать. Или сперва перебить...

Это уж было слишком даже для нашего питекантропа. Тут ты, Костик, любитель розыгрышей, явно хватил через край! Сразу припоминаю с досадой о его совсем свежей проделке. Мы были тогда на ЦСКовской загородной базе в Ватутинках - стою я себе в единственной кабинке туалета, не спеша готовлюсь добавить мою скромную лепту во всемирные подземные воды. Вдруг дверь, чуть не соскочив с петель, распахивается от резкого удара, и, тесня меня, со словами «пусти скорее, невмоготу!», в кабинку врывается Костя. Как всякий порядочный мужчина, я прежде всего украдкой бросаю взгляд на его достоинство - и - о боги! - застываю, как громом пораженный... Костя потом все сетовал, что с ним не было его кинокамеры - за одно мгновение в моем взгляде отразилась тончайшая гамма чувств: зависть, восхищение, отчаяние, священный трепет... Да и было от чего: ТАКОГО я еще не видел! В этот поражающий размерами предмет, в это убеждающее своими безукоризненными формами и детальной подборкой цвета скульптурное произведение из пакли и пластилина Костя вложил весь свой художественный талант. Потом это изделие заняло почетное место на стене, прямо у входа в нашу каморку. Ворвавшийся к нам однажды шеф наткнулся на него, как говорится, нос к носу и от испуга завопил: «Это еще что такое?!» На что мы, по всем уставным формам вытянувшись во фрунт, гаркнули хором: «Хуй, товарищ подполковник!»

А тут… Ну уж нет, Костя, моя доверчивость не безгранична - больше ты так надо мной не покуражишься! Разгадав коварный план насмешника, расслабляюсь с чувством превосходства...

И тут замечаю, что наше человекообразное властно и раздраженно манит меня пальцем. По-швейковски бодро и неискренне желаю здравия. Знакомая картинка: поза мрачного, бьющего копытом быка, взгляд вниз и вбок, будто что-то напряженно обдумывает. И тут происходит то, во что мой разум отказывается верить:

Пойдешь с Костей на рынок. Ровно в час. Купишь пятьдесят цыплят. Понял?

Автоматически киваю. Вот тебе и шутка. Далеко, однако, зашла...

Как побитая собака подползаю к Косте. Такие живые, чудные, маленькие, пушистые, весело галдят, а вот уже пищат от ужаса, а вот уже их тельца валяются ободранные, поруганные, безжизненные... Пытаюсь отогнать от себя эту картину. Начинаю заводиться. Кто мы ему, рабы? Живодерню устраивать!? Да что он себе позволяет! Да как он смеет! Да он!.. Да я!..

Костя пережидает. Он тоже не знает, как поступить. Откажешься - пошлют в часть дослуживать, а нам еще больше половины срока мотать. Хорошо бы, конечно, выжить... А как же принципы? А, с другой стороны, как же хачапури с пиццей?

Эти часы были, ей-богу, самыми мучительными за всю мою армейскую службу. Костя впал в безучастное состояние. Я же метался, бегал к знакомым из роты, звонил домой и на всякий случай уже прощался с родными. Я был совершенно неспособен разрешить нравственную дилемму: можно ли строить свое благополучие на слезинке замученного цыпленка? Тем более - пятидесяти...

Эх ты, а еще солдат! Пацифист несчастный! В Советскую, будь ее трижды ордена Ленина армию ты зачем пошел? Разве не для того, чтобы отдать стране все долги гражданина? Разве не для того, чтобы убивать, чтобы обагрить свои руки кровью врагов твоего Отечества? Так что ж, - возьми, наконец, себя в руки, а в эти руки молоток, и - за Родину! за честь Центрального Спортивного Клуба Армии! - и аккурат молоточком по темечку: «ты уж, цыпля, извини!..»

Нет, не могу...

И вот час мужества пробил на наших часах, а я так ничего и не решил.

Как я его не убил, сам не пойму. Да не цыпленка, конечно, - Костю! Он раскололся только перед самым нашим походом на рынок, указывая всем на меня пальцем и извиваясь в припадках буйного веселья. Я был раздавлен. Боже, какое же безмозглое ничтожество без единой капли чувства юмора этот Вовяк-простак! Триумф Кости был полный. Уж он-то, конечно, позаботится о том, чтобы об этом узнало как можно больше народу...

А наш безгрешный начальничек всего-то и хотел простого деревенского счастья - цыплят разводить. Кто бы мог подумать: в городе, на балконе! Утром Костя получил соответствующие указания и, коварный, живо сообразил, какой тут сюжетец вытанцовывается. Роль свою до конца сыграл, падла, корчи мои наблюдал с интересом, и ни один мускул не дрогнул!

Ну, купили мы их, пятьдесят штук, и наш человек из народа, не имея никакого представления о том, как и чем их кормить, всех уморил - кроме нескольких, которым его двухлетняя дочурка собственноручно свернула шею...

Хоть с тех пор прошли годы, и мы свое давно уж отслужили, но каждый раз, болтая с Костей, жду, когда он опять что-нибудь этакое ввернет. Вот и теперь: купил, говорю, дочке двух шиншилл. «Отчего ж не цыплят?..»

Биография Елены Мухиной – пример невероятного таланта и трудолюбия. Самая многообещающая советская гимнастка, которая в результате травмы на протяжении 26 лет была прикована к постели. Что это было – стечение обстоятельств, неудачный выбор тренера или карма, как говорят буддисты?..

Семья и детство

Будущая великая гимнастка родилась 1 июня 1960 года в Москве. Мама Елены умерла, когда девочке было два года. Об отце ее имеются довольно расплывчатые сведения: по-видимому, он просто создал другую семью, в которую дочь от первого брака не вписалась. Елену вырастила бабушка.

Она уже в детстве мечтала стать именно гимнасткой. И когда в её класс вошла мастер спорта Антонина Павловна Олежко и пригласила желающих заниматься в гимнастической секции, Лена чуть не закричала от радости.

Позже она попала в группу к тренеру Александру Эглиту, и под его руководством уже в 14 лет стала кандидатом в мастера спорта. В 1974 году Эглит передал подопечную своему коллеге Александру Клименко, который до того тренировал только мужчин.

Владимир Голубев - журналист и мастер спорта по гимнастике - впоследствии писал, что Клименко «был неимоверным максималистом». «Михаил показал мне Лену Мухину, очень скромную, очень милую. Сказал: «Будет чемпионкой мира». Я в душе не поверил – такие тихони не умеют злиться, а без злости в чемпионы не попадёшь. Не угадал. Клименко сразу и твёрдо решил, что козырем Мухиной будет невероятная сложность. «Сконструировал» для Лены фантастическую программу».

Первые серьёзные победы

В 1977 году Елена стала на чемпионате СССР второй в многоборье и участвовала в первенстве Европы в Праге, где завоевала три золотые медали на различных снарядах, покорив судей и болельщиков высочайшей техникой. Она с небольшим отрывом уступила только знаменитой румынской гимнастке Наде Команэчи. Именно в Праге Елена продемонстрировала сложнейший элемент на брусьях, впоследствии названный её именем: петля Мухиной. Гимнастка буквально порхала в воздухе, совершая перевороты во всех плоскостях.

В 1978 году – новые достижения: Мухина выиграла первенство в чемпионате страны, а на чемпионате мира во Франции стала абсолютной чемпионкой. Она собрала полный комплект наград, завоевав серебро на брусьях и бревне и разделив золото в вольных упражнениях с двукратной олимпийской чемпионкой Нелли Ким. Ким в интервью говорила: «Но абсолютной победительницей стала Елена Мухина, абсолютная чемпионка, без всяких оговорок. Самая сложная программа, виртуозность, мягкость, женственность».

Результат поразительный на фоне череды травм, полученных спортсменкой накануне чемпионата. В том же 1978 году Елена выбила большой палец руки, сама его вправила и продолжала тренировки, несмотря на повреждённые связки. Затем ударилась боком о нижнюю жердь брусьев так, что та расщепилась. Впоследствии Елена рассказывала: «По ощущениям я сломала себе рёбра. Но тогда, посидев минут десять на матах, в полубессознательном состоянии отработала ещё и вольные, и бревно. Когда стало совсем плохо, подошла к тренеру, который, не разобравшись в ситуации, ответил: «Ты вечно ищешь повод ничего не делать».

На разминке перед соревнованиями в зале помыли пол и стёрли нанесённые мелом разметки; в результате Мухина ошиблась с дистанцией разбега, упала и ударилась головой.

Но достижения спортсменки впечатляли: чемпионка СССР, Европы, мира. Оставалось только золото Олимпиады.

Тренировки на износ

Профессиональный спорт всегда связан с травмами, но необходимо соблюдать режим восстановления, чего Мухина не делала. У неё уже было несколько переломов рёбер, сотрясений мозга, подвёрнутых голеностопов, выбитых пальцев. Гимнастка тренировалась с нашатырём, чтобы не потерять сознание от боли. В 1975 году на Спартакиаде народов СССР после неудачного приземления у спортсменки случился отрыв остистых отростков шейных позвонков. При такой травме невозможно поворачивать голову, но тренер ежедневно приезжал к Елене в больницу и забирал её на тренировки, где приходилось работать без ортопедического «ошейника», необходимого для реабилитации.

Клименко имел стиль работы, заточенный под спортсменов-мужчин, - слишком жёсткий для хрупкой и мягкой Елены. Она была исключительно трудолюбива, тренировалась всегда на пределе сил, нередко с недолеченными травмами. Но тренер всегда оставался недоволен и груб. Это была его профессиональная тактика, даже в присутствии телекамер. Сама Елена впоследствии вспоминала свои тренировки как «кошмарное рабство».

Здоровье спортсменки было подорвано. В 1980 году она страдала из-за недолеченных после травм коленей и голеностопа, также ее мучило воспаление суставной сумки кисти. Мухина жаловалась, что не успевает даже перейти дорогу, прежде чем загорится красный свет: не хватало сил. На показательных выступлениях в Англии в 1979 году она сломала ногу, но когда спустя полтора месяца сняли гипс, выяснилось, что кости разошлись. Их поставили на место, вновь загипсовали, однако тренер настоял, чтобы уже на следующий день Мухина начала работать на снарядах. При соскоках она приземлялась на здоровую ногу.

Елена рассказывала: «Клименко всегда нервничал перед соревнованиями, дёргал меня. Наверное, потому, что прекрасно понимал, что его собственная карьера и благополучие зависят от того, попаду я в сборную или нет. Я же относилась к тренировкам крайне ответственно. Бывали случаи, когда, чтобы согнать лишний вес, бегала по ночам, а утром шла в зал. При этом мне постоянно приходилось выслушивать, что я быдло и должна быть счастлива, что на меня обратили внимание и дали мне шанс».

На самом деле Мухину на этом этапе с радостью взял бы любой тренер: в клубе ЦСКА она была сильнейшей. Считалась одной из претенденток на золото Олимпиады в Москве в 1980 году. Как говорила в интервью Нелли Ким: «Самой трудолюбивой из нас была Лена. Из-за травмы она пропустила чемпионат мира-1979 и теперь работала без устали, навёрстывая упущенное и мечтая стать участницей Олимпийских игр».

Но мечте не суждено было осуществиться. При подготовке к Олимпиаде, в Минске, Елена работала самостоятельно и решила попробовать уникальную связку: после сложнейшего прыжка приземлиться в кувырок. Клименко в тот день уехал в Москву, запретив Елене самодеятельность: «Сальто будешь выполнять только на моих глазах, со страховкой!»

Гимнастке не хватило высоты. На глазах тренерской команды она упала на пол, повредив шейный позвонок.

Позже Елена вспоминала: «Я сделала, упала и не понимаю – что это ко мне все бегут? Хочу встать, а встать не могу, но голова ясная. Хочу рукой пошевелить – не могу. И тут просто так подумала и сказала себе: это катастрофа». «Я несколько раз видела своё падение во сне. Видела, как меня выносят из зала. Понимала, что рано или поздно это действительно произойдёт. Я чувствовала себя животным, которое гонят хлыстом по бесконечному коридору. Но снова и снова приходила в зал. Наверное, это судьба. А на судьбу не обижаются».

На Олимпиаде-80 чемпионкой стала Елена Давыдова. После награждения она сказала: «Конечно, я рада своей победе, но на пьедестале почёта должна стоять ещё одна гимнастка – Елена Мухина. Она больше всех нас достойна награды».

Жизнь после фатальной травмы

Операцию на позвонке сделали только через сутки. Возможно, именно это промедление стоило Елене почти полного паралича. Гимнастку несколько раз оперировали, и врачи с трудом выводили её из медицинской комы. Процессы восстановления шли крайне медленно, в боку образовался свищ, который не заживал полтора года.

«После всех этих бесчисленных операций я решила, что если хочу жить, из больниц мне надо бежать. Тогда же поняла, что надо кардинальным образом менять своё отношение к жизни. Не завидовать другим, а учиться радоваться тому, что мне доступно. Иначе можно сойти с ума. Поняла, что заповеди «не думай плохо», «не поступай плохо», «не завидуй» - не просто слова. Что между ними и тем, как человек себя чувствует, есть прямая связь. Я стала чувствовать эти связи».

Елена Мухина признавалась, что она всю жизнь мечтала иметь возможность просто полежать столько, сколько хочется, почитать книгу, отдохнуть, чтобы её никто не трогал. И вот её желание сбылось, но какой ценой…

Моссовет выделил Елене Мухиной двухкомнатную квартиру. Спорткомитет обратился за помощью к студенткам мединститута, чтобы они ухаживали за парализованной гимнасткой. Её посещали тренеры и спортсмены, вывозили на прогулки. Тренер Тамара Жалеева рассказывала о ней: «Много читала, телевидение смотрела, анализировала – очень умная была. Космос её интересовал очень, считала что сигналы возможны. Последние годы Лена стала верующей; хоть и недвижимая была, а за бабушкой ухаживала, у неё дар был целительный. Она её лечила. И бабушка дожила до 92 лет».

В 1985 году Елена по совету друзей обратилась к Дикулю, но в результате через пару месяцев у нее отказали почки. Хотя спустя несколько лет гимнастка научилась сидеть, держать ложку, немного писать. Она сумела закончить Московский институт физкультуры, преподаватели приходили к ней на дом.

В 2005-м умерла её бабушка. Самый близкий человек Елены, она перед смертью кричала, что не оставит внучку и заберёт её с собой. После этого Елена попросила ни при каких обстоятельствах не хоронить её рядом с бабушкой и не проводить вскрытия.

Елена Мухина скончалась 27 декабря 2006 года и была похоронена на Троекуровском кладбище в Москве. В этот день её пришла проведать одна из подруг-гимнасток Елена Гурина. В три часа дня Мухина начала задыхаться, и через два часа её не стало.

Вот как вспоминала об этом спустя пять лет в своей книге партнерша Мухиной по женской сборной, абсолютная чемпионка мира-79 и пятикратная олимпийская чемпионка Нелли КИМ:

«К Московской Олимпиаде мы по традиции готовились в Минске. Самой трудолюбивой из нас была Лена. Из-за травмы она пропустила чемпионат мира-79 и теперь работала без устали, наверстывая упущенное и мечтая стать участницей Олимпийских игр...

Однажды Клименко на один день уехал по делам в Москву. И надо же такому несчастью случиться, что Мухина на тренировке сама отважилась без страховки выполнить сложнейшее сальто. Лена прыгнула, но не вышло полного вращения - и гимнастка ударилась спиной о помост. Ее увезли в больницу, тренировка для нас была скомкана, мы молчали и не могли ни о чем говорить. Вскоре подтвердилось самое худшее: у Лены поврежден шейный позвонок»…

Операцию Мухиной сделали только на третьи сутки. Даже в военном госпитале бывают отпуска… Поэтому вернуть ей возможность самостоятельно двигаться врачи так и не смогли. Хорошо, что ее вообще спасли. Ведь когда спинной мозг долго находится в сдавленном состоянии, речь идет уже не о полном выздоровлении, а о жизни и смерти.

…Год назад похожий случай произошел с другой нашей гимнасткой - Марией Засыпкиной. Однако за четверть века медицина сделала шаг вперед. В 80-м году еще не применялись методы компьютерной томографии или ядерного магнитного резонанса, дающие изображение и, следовательно, возможность подробным образом планировать действия хирургов. И в том, что Маша не останется парализованной, как Мухина, врачи ЦИТО уверены на 99 процентов…

…И ведь был Лене некий знак свыше. В 1979 году на одной из тренировок она сломала ногу и хотела вообще уйти из спорта. Однако на тот момент она являлась единственной гимнасткой в ЦСКА, которая могла попасть на Олимпиаду в Москве. И наставник Михаил Клименко, майор Советской Армии, уговорил Мухину остаться и побороться за это право. Да не просто побороться: он поставил ей задачу - завоевать медаль в личном первенстве. Мало кто знает, что тренироваться она начала еще в гипсе…

Вспоминает абсолютный чемпион мира-66, двукратный победитель Олимпийских игр в Мехико-68 Михаил ВОРОНИН:

«Мухину всегда отличала фантастическая работоспособность. Тренеру она подчинялась беспрекословно. Кстати, многие обвиняют в этой трагедии наставника гимнастки Михаила Клименко. Дескать, деспотом он был страшным. Но, на мой взгляд, это просто ужасное стечение обстоятельств. Можно позавидовать тому, как профессионально относился Михаил Яковлевич к своему делу. Я фактически вырос с ним и знаю, что говорю. А сколько прекрасных спортсменов он воспитал».

Конечно, с Михаилом Ворониным трудно не согласиться. Но то, что Клименко был одержимым тренером, подчас не знавшим меры, - это точно. Однажды перед Кубком СССР Лена серьезно травмировала ахилл. Врач команды просил снять Мухину с малозначительных соревнований. Клименко пообещал. А на следующий день Лена со страшной мукой на лице вышла на помост… Впрочем, ей часто приходилось выступать, превозмогая боль.

В 1975 году на Спартакиаде народов СССР у Лены после неудачного приземления произошел отрыв остистых отростков шейных позвонков. При такой травме невозможно поворачивать голову. Однако каждый день в больницу к ней приезжал Клименко и увозил в зал, где она без ортопедического «ошейника», необходимого для реабилитации подобных травм, тренировалась целый день. На переломы ребер, сотрясения мозга, воспаления суставов, подвернутые голеностопы и выбитые пальцы она даже не обращала внимания. Боясь гнева тренера, она скрывала свои травмы, тайком нюхала нашатырь и шла на очередной снаряд…

…После многочисленных операций летом 1985 года Елене предложили обратиться к Валентину Дикулю. Однако в результате огромных нагрузок через пару месяцев она опять попала в больницу - отказали почки. Все это время она ни на минуту не сдавалась. Через несколько лет после страшного падения могла сидеть в кресле, держать ложку, немного писать. К ней приходили преподаватели, читали лекции, принимали экзамены. Она сумела окончить Московский институт физкультуры. Глядя на нее, трудно поверить, что когда-то ее называли трусихой за боязнь разучивать новые элементы. Годы одиночества заставили Лену по-другому взглянуть на мир, обратиться к Богу.

В сказках добрая фея обязательно вознаграждает человека, сумевшего стойко перенести удары судьбы. А в жизни справедливость торжествует не всегда. Хотя у Лены была своя фея - бабушка Анна Ивановна, которая с трех лет воспитывала будущую чемпионку. В школе Лена ничем не отличалась от своих сверстниц, разве что была неулыбчивой и застенчивой. В то время большинство девчонок грезили фигурным катанием, восхищаясь грацией Ирины Родниной и Людмилы Пахомовой. А Лене нравилась гимнастика.

«Однажды на уроке появилась неизвестная женщина. Представилась: Олежко Антонина Павловна, мастер спорта. И говорит: кто хочет заниматься в гимнастической секции, поднимите руку. Я чуть не закричала от радости», - вспоминала позднее сама Елена Вячеславовна.

Успехи, показанные Леной, не остались незамеченными, и она перешла в «Динамо» к Александру Эглиту. Сам Эглит вскоре начал работать в ЦСКА и своих учениц бросать не захотел. Так 14-летний кандидат в мастера спорта попала в «армию». А потом Эглит предложил коллеге Михаилу Клименко взять свою подопечную в его группу. Клименко, который до этого тренировал только мужчин, посмотрел Мухину в деле и, немного поразмыслив, согласился.

Вспоминает мастер спорта по гимнастике журналист Владимир ГОЛУБЕВ:

«С братьями Михаилом и Виктором Клименко я познакомился в 1967 году. Я часто наведывался в гимнастический зал ЦСКА. Миша тренировал тогда Виктора и был неимоверным максималистом. Спустя несколько лет Михаил показал мне Лену Мухину, очень скромную, очень милую. Сказал: «Будет чемпионкой мира». Я в душе не поверил - такие тихони не умеют злиться, а без злости в чемпионы не попадешь. Не угадал. …Клименко сразу и твердо решил, что козырем Мухиной будет невероятная сложность. «Сконструировал» для Лены фантастическую программу. Мухина являлась исключением из правил. Только в 14 лет она приступила к изучению такого «базового» элемента, как двойное сальто, - в этом возрасте его умеют делать все гимнастки. Когда я смотрел на Лену, то сравнивал ее с Людмилой Турищевой. Та же фигура, тот же строгий, но внутренне мягкий, естественный стиль, те же собранность и серьезность».

За два года Лена сделала невероятный прорыв. К Клименко она попала 28 декабря 1974 года, а уже летом 1976-го могла поехать на Олимпиаду в Монреаль! Ее тогдашнюю программу с уникальными комбинациями называли «космической». Но Елене не хватало стабильности, и поэтому взять ее в Канаду спортивные руководители не решились.

Час Мухиной пробил на следующий год. На чемпионате СССР она становится второй в многоборье и едет на взрослое первенство Европы в Прагу, где чуть-чуть уступает в личном зачете самой Наде Команэчи и выигрывает три золотые медали на отдельных снарядах, покоряя судей и болельщиков высочайшей техникой. Именно в Чехии Мухина впервые выполнила сложнейший элемент, названный впоследствии ее именем.

Из воспоминаний Нелли КИМ:

«У Лены на брусьях был чудо-элемент, который назвали «петлей Мухиной». Раньше была «петля Корбут», а потом появилась и «петля Мухиной», когда Клименко по предложению своего брата Виктора решил усовершенствовать «петлю Корбут» - получилось нечто потрясающее. Зрители ахают и закрывают глаза, а Мухина, как в цирке, взмывает над брусьями и порхает в воздухе».

1978 год стал триумфальным в карьере Мухиной. Она завоевывает титул сильнейшей гимнастки страны. Впереди был чемпионат мира во Франции, где Лена стала четвертой советской гимнасткой после Галины Шамрай, Ларисы Латыниной и Людмилы Турищевой, надевшей мировую «корону».

Из воспоминаний Нелли КИМ:

«В Страсбург мы приехали такой командой: Елена Мухина, Мария Филатова, Наталья Шапошникова, Татьяна Аржанникова, Светлана Агапова и я. Вот эта сборная и стала «золотой»! Но абсолютной победительницей стала Елена Мухина - настоящая чемпионка, без всяких оговорок. Самая сложная программа, виртуозность, мягкость, женственность. …Вернулись в Москву - октябрь, осень, холодно, а у нас у всех весна в сердцах и улыбки до ушей. Но, конечно, Мухину и Андрианова встречали особенно торжественно - они же абсолютные чемпионы».

…Тренер Мухиной Михаил Клименко давно обосновался в Италии. Не мне судить человека, подготовившего немало замечательных гимнастов. Но однажды он сказал своей подопечной такую фразу: «Тебя оставят в покое только тогда, когда ты разобьешься на помосте». Конечно, он имел в виду совсем другое…

Формально Елена не является олимпиони ком. Но 23 года быть прикованной к постели, не пасть духом и продолжать жить во что бы то ни стало, сознавая трагизм своего положения, могут только настоящие чемпионы-олимпийцы.

И еще. Сегодня почти все партнеры Мухиной по тогдашней сборной живут за границей - в США, Канаде, Франции. Они, здоровые, оказались никому не нужны у себя на родине. А парализованная чемпионка мира не нужна своей стране тем более, хотя именно ради страны она пошла 23 года назад на роковой прыжок…

P.S. Распорядок дня Елены Мухиной на протяжении многих лет остается неизменным. Просыпается, выполняет определенные упражнения, читает, смотрит телевизор (это единственная ниточка, связывающая ее с миром людей). Елена Вячеславовна предпочитает не бередить события 23-летней давности. И потому мы не посчитали возможным ей напомнить о прошлом. Мы посчитали необходимым напомнить всем о ней самой – гордости нашей страны, Елене Мухиной.

Елена Мухина стала знаменитой в одночасье, именно в 1978 году, когда выиграла абсолютное первенство мира. Через два года она получила тяжелейшую травму и 26 лет была прикована к постели.

Мухина родилась 1 июня 1960 года в Москве. Елена потеряла обоих родителей в возрасте пяти лет. Она воспитывалась Анной Ивановной - ее бабушкой. С детства в отличие от сверстниц, мечтавших стать фигуристами, Елена хотела быть гимнасткой.

«Однажды на уроке появилась неизвестная женщина. Представилась: Олежко Антонина Павловна, мастер спорта. И говорит: кто хочет заниматься в гимнастической секции – поднимите руку. Я чуть не закричала от радости», – вспоминала позднее сама Елена Вячеславовна.

Мухина благодаря своей небывалой работоспособности, таланту и упорству сразу проявила себя. Успехи гимнастки не остались незамеченными, и она попала в «Динамо», к прославленному тренеру Александру Эглиту. Сам Эглит вскоре начал работать в ЦСКА и своих учениц бросать не захотел. Так 14-летняя кандидат в мастера спорта оказалась в клубе ЦСКА. В 1974 году Эглит предложил коллеге Михаилу Клименко взять свою подопечную в его группу. Клименко, который до этого тренировал только мужчин, посмотрел Мухину в деле и согласился. С этим тренером и была связана вся недолгая карьера Елены Мухиной.

За два года гимнастка сделала невероятный прорыв и уже летом 1976-го у нее был шанс поехать на Олимпиаду в Монреаль. Ее тогдашнюю программу с уникальными комбинациями называли «космической». Но из-за нестабильности выступлений спортивные руководители побоялись взять ее в Канаду.

Первый раз тяжелую травму Мухина получила в 15 лет. В 1975-м во время Спартакиады народов СССР, которая у гимнастов проходила в Ленинграде, Мухина неудачно приземлилась на голову в поролоновой яме. Когда были сделаны рентгеновские снимки, выяснилось, что при падении произошел отрыв остистых отростков шейных позвонков. Лену положили в больницу, но каждый день после врачебного обхода за ней приезжал тренер и забирал в зал, где, сняв с шеи ортопедический ошейник, Мухина тренировалась до вечера. Через несколько дней она впервые почувствовала, что на тренировках стали неметь ноги и появилось ощущение какой-то странной слабости, которое уже больше не проходило.

Первый звездный час Мухиной пробил на следующий год. На чемпионате СССР она становится второй в многоборье и едет на взрослое первенство Европы в Прагу, где чуть-чуть уступает в личном зачете прославленной румынской гимнастке Наде Команэчи и выигрывает три золотые медали на отдельных снарядах, покоряя судей и болельщиков высочайшей техникой. Именно в Чехии Мухина впервые выполнила сложнейший элемент на брусьях, названный впоследствии ее именем – петля Мухиной.

В 1977-м, когда Мухина тренировалась дома перед чемпионатом мира, она ударилась боком о нижнюю жердь брусьев так, что та расщепилась. «По ощущениям я сломала себе ребра, — рассказывала позже Лена. — Но тогда, посидев десять минут на матах, в полубессознательном состоянии отработала еще и вольные, и бревно. Когда стало совсем плохо, подошла к тренеру, но он лишь процедил сквозь зубы: «Ты вечно ищешь повод ничего не делать».

В 1978-м за две недели до Всесоюзных молодежных игр Мухина на брусьях выбила большой палец руки так, что он полностью вышел из сустава. Вправила его сама — сжав зубы и закрыв глаза. Но на этом травмы не закончились: на разминке перед соревнованиями она не рассчитала разбег (в зале помыли пол и уничтожили сделанные мелом пометки), упала при приземлении с прыжка и ударилась головой. Хореограф тайком, чтобы не привлекать внимания тренеров, носила ей нашатырь, и Мухина, сойдя с очередного снаряда, зажимала ватку в ладонях.

Триумфальным в карьере Мухиной стал 1978 год. Она завоевывает титул сильнейшей гимнастки страны, а затем выигрывает чемпионат мира во Франции. Сначала — в команде, а еще через день стала абсолютной чемпионкой, обыграв в числе прочих абсолютную чемпионку Игр-76 Надю Комэнеч. Попала в финал на трех снарядах из четырех и собрала еще один полный комплект наград, завоевав серебро на брусьях и бревне и разделив золото в вольных упражнениях с двукратной олимпийской чемпионкой Монреаля Нелли Ким. Елена Мухина стала четвертой советской гимнасткой после Галины Шамрай, Ларисы Латыниной и Людмилы Турищевой, ставшей абсолютной чемпионкой мира.

Это безумное напряжение не могло пройти бесследно. Когда мы с Мухиной периодически встречались в зале, она выглядела заторможенной, часто плакала. Как-то сказала, что не успевает полностью перейти проспект перед спорткомплексом ЦСКА, пока горит зеленый свет, — не хватает сил. При этом ее произвольная программа практически на всех снарядах продолжала оставаться сложнейшей в мире.

Осенью 1979-го на показательных выступлениях в Англии Мухина сломала ногу. Полтора месяца проходила в гипсе, но когда его сняли, выяснилось, что сломанные кости разошлись. Их поставили на место, наложили гипс заново, и на следующий день (на этом настоял тренер) Мухина уже была в зале — работала на снарядах, приземляясь на соскоках на одну ногу. Через два месяца после того, как гипс был снят, она делала уже все свои комбинации.

«Клименко всегда страшно нервничал перед соревнованиями, дергал меня, — вспоминала Мухина. — Наверное, потому, что прекрасно понимал, что его собственное благополучие и карьера напрямую зависят от того, попаду я в сборную или нет. Я же относилась к тренировкам крайне ответственно. Бывали случаи, когда, чтобы согнать лишний вес, бегала по ночам, а утром шла в зал. При этом мне постоянно приходилось выслушивать, что я быдло и должна быть счастлива, что на меня обратили внимание и дали мне шанс».

На последний в своей жизни сбор в Минске в начале июля 1980 года Мухина приехала с больными от перегрузок голеностопами, коленями, и к тому же у нее началось воспаление суставной сумки кисти. Сборная СССР по гимнастике готовилась к Олимпийским играм. Тренер Мухиной — Михаил Клименко — на пару дней уехал в Москву (в кулуарах шли разговоры, что Мухину могут не включить в основной состав, и Клименко поехал «отстаивать» ученицу в верхах). Лена работала самостоятельно и на одной из тренировок решила попробовать уникальную связку. Суть ее заключалась в том, что после фляка и сложнейшего (полтора сальто с поворотом на 540 градусов) прыжка приземление должно было происходить не на ноги, как обычно, а головой вниз, в кувырок. Гимнастка неудачно толкнулась, высоты не хватило, и на глазах главного тренера женской сборной Амана Шаниязова, гостренера Лидии Ивановой и тренера команды по акробатике (больше в зале не было никого) она врезалась в пол, сломав шею. По мнению одного из тренеров, она разбилась потому, что просто недотолкнулась в разбеге той самой, травмированной, ногой.

За первые восемь лет ее оперировали несколько раз. Первая операция — на позвоночнике — была сделана лишь через сутки после травмы в Минске. Она длилась несколько часов, однако результат (во многом из-за промедления) был малоутешительный: из-за того, что головной мозг так много времени оставался в сильно сдавленном состоянии, Мухина осталась почти полностью парализованной.

Летом 1985 года Елене предложили обратиться к Валентину Дикулю. Однако в результате огромных нагрузок через пару месяцев она опять попала в больницу - отказали почки. После очередной операции в боку гимнастки образовался свищ, который не затягивался полтора года. Каждый раз врачам с колоссальным трудом удавалось выводить Мухину из послеоперационной комы — организм отказывался бороться за жизнь.

— После всех этих бесчисленных операций я решила, что если хочу жить, то из больниц мне надо бежать, — рассказывала мне Лена. — Тогда же поняла, что надо кардинальным образом менять свое отношение к жизни. Не завидовать другим, а учиться радоваться тому, что мне доступно. Иначе можно сойти с ума. Поняла, что заповеди «не думай плохо», «не поступай плохо», «не завидуй» — не просто слова. Что между ними и тем, как человек себя чувствует, есть прямая связь. Я стала чувствовать эти связи. И поняла, что, по сравнению с возможностью думать, отсутствие возможности двигаться — это такая ерунда…

Конечно, поначалу я страшно жалела себя. Особенно тогда, когда впервые после травмы вернулась домой, откуда уходила на своих ногах и где все по-прежнему предполагало присутствие человека на ногах. К тому же почти каждый, кто приходил меня проведать, спрашивал: «Ты собираешься подавать в суд?»

Все это время она ни на минуту не сдавалась. Через несколько лет после страшного падения могла сидеть в кресле, держать ложку, немного писать. К ней приходили преподаватели, читали лекции, принимали экзамены. Она сумела окончить Московский институт физкультуры.

Когда случается травма, всегда возникает вопрос: «Кто виноват?» Когда я спросила Мухину, что думает на этот счет она сама, Лена ответила уклончиво: «Я приучила Клименко к тому, что могу тренироваться и выступать с любыми травмами…»

Согласно интервью Ларисы Латыниной, Михаил Клименко был поражен ее травмой. Мухина не ожидала быть добавленной в перечень советской олимпийской команды. Существовало малое сомнение, что советская женская гимнастическая команда получит золотую медаль на Летней Олимпиаде так, как это было на предыдущих Играх. Несмотря на это, Клименко хотел, чтобы Мухина тренировалась, чтобы он стал «тренером олимпийского чемпиона». После этих событий Клименко эмигрировал в Италию.

Елена Мухина и ее тренер Михаил Клименко
Не знали тогда какой ценой давались эти тренеровки Елене. Выходя из гостиницы на тренировку она каждый раз задерживала взгляд на проезжающих мимо машинах, автоматически прикидывая: если броситься под колеса — успеет та затормозить или нет. Примерялась к карнизу за окном гостиничной комнаты и рассчитывала, как должна прыгнуть, чтобы было наверняка. Когда в том, девятилетней давности, разговоре она рассказала мне об этом, я в ужасе спросила, почему она не бросила гимнастику раньше?

«Не знаю, — последовал ответ. — Я несколько раз видела свое падение во сне. Видела, как меня выносят из зала. Понимала, что рано или поздно это действительно произойдет. Я чувствовала себя животным, которое гонят хлыстом по бесконечному коридору. Но снова и снова приходила в зал. Наверное, это судьба. А на судьбу не обижаются».

Обижалась ли она сама? Внешне — нет. Когда я узнала о смерти Мухиной от той самой подруги, которая когда-то привела меня к ней в дом, наш восьмилетней давности разговор непроизвольно всплыл в памяти, встал перед глазами. «Не нужно мне помогать, — совершенно спокойно возражала Лена на какие-то наши попытки поправить подушки, что-то пододвинуть поближе. — Я не должна позволять себе слишком привыкать к чужой помощи».

Мухина никогда не стремилась общаться с журналистами. Даже коротенький период публичного внимания, когда в 1983 году президент МОК Хуан Антонио Самаранч вручил ей высшую награду олимпийского движения — Олимпийский орден, стал для нее довольно мучительным. При всем ужасе физического состояния Мухиной удавалось сохранять в себе способность удивительно спокойно рассуждать на любые темы и называть вещи своими именами. Поэтому вся та неприкрытая показуха, коей являлась наградная суета с визитами в небольшую квартирку журналистов и фотографов, ее не радовала. Скорее — обижала.

Описать словами то ее состояние было невыносимо трудно. Елена не могла ни стоять, ни сидеть, ни держать в руке ложку, ни даже набирать телефонный номер. Чтобы иметь возможность что-то прочесть, Лена прибегала к проверенной годами уловке: просила булавкой прикрепить листок с текстом к стене на уровне глаз. Разговаривая по телефону, ложилась ухом на трубку и так могла говорить довольно долго.

Она научилась уходить в себя — в какой-то нереальный для здоровых людей мир, где прослеживала цепочки происхождений, наследственностей. Искренне верила в то, что у человека может быть несколько жизней — в разных временных пространствах. Уверяла, что видит не только прошлое, но и будущее людей, с которыми доводится общаться. С удовольствием рассказывала об этом. Это увлечение (хотя можно ли назвать увлечением то, что по-сути стало жизнью) имело разные последствия. В том числе — тяжелые для окружающих. Именно Мухина в свое время отговорила одну из своих близких подруг отдать в больницу новорожденного ребенка с тяжелейшим пороком сердца. Убедила, что малыш просто не выживет. В результате спустя несколько лет ребенка все же прооперировали, но семья распалась: отец ребенка так и не сумел простить ни Мухину, ни свою жену за то, что ребенок попал в больницу так поздно.

Как рассказала мне ее близкая подруга, Мухина заметно сдала, когда узнала, что ее бывший тренер вернулся из Италии, где работал много лет, в Москву. Встречаться с Клименко, который в ее сознании так и остался самым жутким призраком прошлой жизни, она отказалась наотрез.

Елена Мухина дает интервью американским журналистам (1991г.)
Колоссальным ударом стала для Лены и смерть бабушки весной 2005 года. Отдать ее в дом для престарелых она не захотела, несмотря на то, что 90-летняя женщина сама требовала постоянного ухода. И, уже выжив из ума и чувствуя, что умирает, постоянно кричала внучке: «Я не оставлю тебя. Пойдем со мной!».

Мухина пережила и этот кошмар. Попросила, когда Анны Ивановны не стало, лишь об одном: когда придет время, ни при каких обстоятельствах не хоронить ее рядом с бабушкой. И не проводить вскрытия. Оставить в покое. Со своим отцом она почти не общалась. Он сам — нестарый еще человек — стал появляться в доме лишь после того как узнал, что Мухиной путем невероятных усилий многих людей удалось «пробить» персональную президентскую пенсию. Вот и наведывался. За деньгами…

Двадцать шесть лет после травмы Елена Мухина продолжала свое многоборье. Она защитила кандидатскую диссертацию. Она научилась помогать себе и слышать свой организм. Когда ей не подошла система лечения знаменитого Валентина Дикуля (у нее стали отказывать почки), она сумела сама вытащить себя с того света. Она одной из первых из россиян получила Олимпийский орден за мужество. Она изучала психологию и парапсихологию и сама помогала людям, попавшим в эмоциональную яму.

Основной подвиг Елены Мухиной был не на гимнастическом помосте, а уже после него. Пролежать 26 лет без движения и не утратить желания жить, остаться человеком, дай Бог каждому такое мужество.

Елена Мухина умерла в 22 декабря 2006 года. Панихида в ее честь прошла 27 декабря. Похоронена Елена на Троекуровском кладбище в Москве.

Она была удивительно талантливой и стойкой. Елена Мухина была абсолютной чемпионкой СССР и мира по спортивной гимнастике, показывала невероятно сложную программу, некоторые элементы которой сегодня запрещены на соревнованиях из-за их опасности. Гимнастка мечтала стать олимпийской чемпионкой, но полученная на тренировке травма навсегда лишила её такой возможности. Но даже будучи прикованной к постели, Елена Мухина продолжала бороться за право жить.

Стремление вверх

Будущая гимнастка, появившаяся на свет в 1960 году в Москве, уже в два года осталась без мамы, а отец малышки после смерти супруги создал новую семью, в которой места для дочери не нашлось. К счастью для Лены, у неё была замечательная бабушка Анна Ивановна, вырастившая и воспитавшая внучку.

Елена мечтала о гимнастике с детства. В то время как её сверстницы не пропускали ни одной трансляции с чемпионатов по фигурному катанию, Лена заворожённо смотрела на экран, где хрупкие девушки выполняли сложные гимнастические элементы на брусьях или бревне.

Когда однажды на одном из уроков появилась Антонина Олежко и пригласила желающих в секцию спортивной гимнастики, Елена Мухина не сомневалась ни секунды. Это была её мечта, которая обрела вполне реальные черты.

Работоспособности маленькой девочки могли бы позавидовать многие спортсмены. Она могла часами тренироваться, не замечая усталости и раз за разом повторяя элемент, доводя его до совершенства. Совсем скоро старания Елены были замечены, и она вышла на новый уровень: стала тренироваться у известнейшего в то время Александра Эглита в «Динамо», затем вместе с ним перешла в «ЦСКА».

Михаил Клименко, которому передал свою воспитанницу Эглит, твёрдо решил сделать из Мухиной чемпионку мира. Как ему удалось разглядеть в скромной девочке стойкость и спортивный азарт, остаётся загадкой.

Трудолюбие и упорство

Михаил Клименко был требовательным, строгим и даже жёстким тренером. В своём стремлении сделать спортсмена чемпионом он готов был на любые жертвы. Елена должна была во всём слушать тренера, у неё не было права на слёзы, пропуск тренировок или споры. Тренер решил, что Елена Мухина должна показывать самую сложную программу.

Он составил для ученицы невероятную программу, повторить которую вряд ли бы кто-то смог, и разработал жесткий график тренировок.

Елена слушалась тренера беспрекословно, раз за разом оттачивая мастерство, превозмогая боль и усталость. Спустя всего полтора года Мухина стала одной из самых сильных гимнасток и претендовала на членство в олимпийской сборной СССР. Но комиссия в тот момент не одобрила кандидатуру гимнастки, обосновав свой отказ нехваткой у спортсменки опыта и стабильности.

Впрочем, ни саму Елену Мухину, ни её тренера отказ не расстроил. Они продолжали упорно готовиться к участию в соревнованиях и были практически уверены в скором успехе. В 1977 году Елена Мухина стала второй в многоборье в СССР, а на европейском чемпионате, проходившем в Праге, смогла завоевать сразу три золотые медали.

Тот чемпионат стал знаковым для спортсменки: в Праге она впервые представила на суд зрителей и судей сложнейший элемент программы, «петлю Корбут». Правда, тренер по совету своего брата специально для Елены усовершенствовал и усложнил этот элемент, в результате чего он получил название «петля Мухиной».

Невозможно было не восхищаться спортсменкой, которая легко взмывала и словно парила над брусьями, выполняя сложнейшие перевороты в воздухе. Впоследствии обе петли из-за опасности запретили к исполнению гимнастками.

Взлёты и падения

Её путь в спорте не был лёгким, спортсменка на пути к пьедесталу неоднократно получала травмы и работала, стараясь не замечать боль. С 1975 по 1978 год гимнастка перенесла несколько серьёзных травм, однако часто тренировалась, даже находясь на лечении в стационаре. Она приучила себя и своего тренера к тому, что может тренироваться на грани возможностей, не замечая боли и не позволяя себе быть слабой.

В 1978 году Елена Мухина стала абсолютной чемпионкой СССР и мира. Когда звучал гимн СССР на чемпионате мира в Страсбурге, Елена не сдерживала слёз: она гордилась тем, что смогла победить и стала сильнейшей гимнасткой мира.

Однако 1979 год принёс спортсменке и её тренеру первые разочарования. Показательные выступления Елены в Англии в 1979 году закончились переломом ноги и невозможностью принять участие в чемпионате мира. Едва оправившись от травмы, гимнастка приступила к тренировкам. Она занималась, не зная усталости, превозмогая боль. И лишь изредка жаловалась коллегам по команде на невероятную слабость. Спортсмены часто замечали, что Елена тайком утирает слёзы.

Право жить

На сборах в Минске в 1980 году Елена снова работала в зале, не обращая внимания на сильнейшую боль в ноге и категорически игнорируя усталость. Она мечтала об Олимпиаде и поэтому даже отъезд тренера в Москву не заставил её отказаться от тренировок. Впрочем, Михаил Клименко настаивал на том, чтобы она прошла всю свою программу, включая самые сложные элементы. Во время очередного повтора она буквально врезалась в пол и больше уже не смогла пошевелиться из-за перелома шеи.

Многие тренеры и гимнастки считали, что причиной травмы Елены Мухиной стали чрезмерные нагрузки, установленные тренером. Она привыкла подчиняться тренеру и продолжала работать даже тогда, когда у неё совсем не было сил.

Лишь спустя сутки Елене Мухиной сделали первую операцию, но после неё спортсменка всё равно не смогла двигаться. В течение года спортсменка перенесла восемь операций. И после каждой врачам было всё труднее привести Елену в чувство. Возникало ощущение, что организм спортсменки просто отказывается бороться за жизнь. Но сама Елена Мухина от борьбы никогда не отказывалась.

Спустя пять лет после травмы Елена обратилась за помощью к Валентину Дикулю, но через два месяца гимнастку вновь госпитализировали, на этот раз из-за отказа почек. А она снова и снова заставляла себя делать упражнения. И училась радоваться, несмотря ни на что. Елена смогла сначала сидеть, потом держать ложку, даже писать. Окончила институт физкультуры благодаря тому, что педагоги приходили заниматься к ней домой и принимать экзамены.

Не оставляли своим участием Елену и коллеги-гимнастки, которые постоянно навещали Мухину, старались ей помочь, поддержать, чем-то порадовать. Елена Мухина прожила ещё 26 лет после травмы, постоянно находясь в инвалидном кресле и старательно отказываясь от посторонней помощи. В 2005 году умерла её бабушка, а через год не стало и Елены.

Лариса Латынина была победительницей не только в спорте, но и в жизни. Школу окончила с золотой медалью, а институт – с красным дипломом. И в семье она стремилась к идеалу, однако достичь его смогла только с третьей попытки. прежде, чем Лариса Латынина стала по-настоящему счастливой.